Триумф советского космоса никогда бы не состоялся без участия Украины. В Житомирской области родился главный идейный вдохновитель советской ракетной программы Сергей Королев, а в цехах украинских конструкторских бюро и машиностроительных заводов (прежде всего днепровского «Южмаша» и КБ «Южное») рождалась почти треть всей ракетной промышленности СССР: бортовая автоматика, системы управления полетом, спутники, ракетные ступени и двигатели.
После распада Союза теперь уже самостоятельная Украина получила в свое полное распоряжение весь производственный ресурс и ракетно-космическую инфраструктуру, которая находилась на ее территории на момент подписания Беловежского соглашения. Несмотря на большие надежды, именно это наследие оказалось, пожалуй, одним из самых тяжелых грузов прошлого на пути модернизации аэрокосмической промышленности Украины.
Старт собственной космической программы: все ли идет по плану?
29 февраля 1992 года указом президента было создано Национальное космическое агентство Украины (сейчас — Государственное космическое агентство). С 1999 года НКАУ подведомственны 20 разнообразных предприятий и заводов, задействованных в производстве ракетно-космической продукции.
Первая национальная космическая программа Украины охватывала период с 1992 по 1997 год. За ее разработкой стоял Владимир Горбулин — основатель Национального космического агентства Украины. Для поддержания статуса космической державы Национальная космическая программа Украины (НКПУ) предложила развивать три основных приоритетных направления космической деятельности:
- Развитие космических технологий — сюда в первую очередь относили технологии спутниковой телекоммуникации и навигации, а также технологии дистанционного мониторинга Земли (спутникового наблюдения в гражданских целях).
- Развитие собственных космических аппаратов — подразумевались ракеты-носители, спутники и другие конструкторские модули, которые могли быть использованы в космосе.
- Развитие и изучение возможностей военного применения космических аппаратов в целях национальной безопасности — ввиду статуса мирного геополитического игрока этой сфере в Украине уделялось наименьшее внимание (речь даже не о выделенных бюджетах, а о фактических шагах, предпринятых в этом направлении).
Бюджетные средства в основном выделялись на подготовку кадров, финансирование государственных заказов на космическое оборудование, научно-исследовательскую деятельность. Программа предлагала уделять внимание участию Украины в международных космических проектах, а также осуществлять развитие и модернизацию собственных ракет, аппаратов и объектов наземной космической инфраструктуры. Национальное космическое агентство имело возможность заключать международные контракты (согласно законодательству Украины) для обеспечения своих потребностей в космической деятельности.
Согласно положениям закона Украины «О космической деятельности» (окончательно принят в 1996 году), стране надлежало согласовывать пятилетний план (государственную программу действий) по развитию собственного космического сектора, после чего за него должны были проголосовать депутаты Верховной Рады и согласовать Кабмин.
Уже на этом этапе можно увидеть, что, несмотря на хорошо сформулированную на бумаге цель программы, фактически она содержала внутри много тормозящих факторов. Во-первых, это, как и в советские времена, полное присвоение государством всех активов космической промышленности. Постсоветская Украина не могла самостоятельно обеспечить необходимое количество госзаказов, чтобы разогнать свою ракетную промышленность. Вялая политика в сфере налаживания контактов на международной арене наряду с большой конкуренцией на рынке тоже вела к нехватке иностранных заказов. В результате машиностроительные предприятия, способные производить ракетную и спутниковую продукцию, преимущественно оставались в состоянии простоя и были убыточными для государства.
Фото: Kennedy Space Center
Для того чтобы выйти за пределы этого замкнутого круга, Украине требовалось участие в глобальной космической инициативе. Крупно повезло лишь в 1997 году (не только потому, что в этом году в космос отправился Леонид Каденюк), наряду со стартом международного проекта возведения плавучего космодрома — «Морской старт». Этот проект мог принести не просто большие заказы на производство украинских ракет, но и полезный опыт построения и осуществления запусков с морских платформ.
Отсутствие собственного космодрома: Sea Launch и «Зенит-3SL»
Одна из самых больших проблем украинского космического сектора (до сих пор актуальная) — отсутствие собственного космодрома. Соответственно, все прошлые запуски украинских ракет проводились с территории арендованных площадок для запуска, преимущественно с казахстанского «Байконура», российского «Плесецка», а иногда и со стартовой площадки Космического центра Кеннеди на мысе Канаверал (именно с его территории был запущен украинский спутник «Січ 2-30», правда, уже на американской ракете Falcon 9).
В подобной ситуации отсутствия собственного космодрома интересной альтернативой для Украины могло стать развитие инфраструктуры горизонтальных космических запусков, когда запуск ракеты-носителя происходит с борта самолета, взлетевшего с обычной взлетно-посадочной полосы.
В подтверждение этого мнения можно рассмотреть опыт разработки американской ракеты-носителя горизонтального взлета LauncherOne для вывода малых спутников на низкие околоземные орбиты. Начав работу над ракетой еще в 2007 году, за 13 лет инженеры Virgin Galactic усовершенствовали технологию, и даже провели четыре успешных (из шести осуществленных) запуска ракеты с системы подвески, расположенной под крылом самолета Boeing 747-400. И хотя количество горизонтальных космических запусков по-прежнему составляет очень малую долю на рынке, технология остается рабочей альтернативой для стран без собственного космодрома.
В 1994 году на базе Ан-225 была разработана двухступенчатая многоцелевая авиационно-космическая система, в которой намеревались использовать «Мрію» для осуществления горизонтальных космических запусков. Проект был представлен на Всемирном салоне изобретений, научных исследований и промышленных инноваций в Брюсселе «Эврика-94». Однако, вопреки произведенному впечатлению и удивлению зрителей, ни одного заказа на разработку подобной системы космических стартов Украина так и не получила. В последующие годы независимости «Мрія» больше не использовалась по своему целевому назначению, превратившись в чисто транспортный самолет.
Удача к нам пришла с другой стороны. В 1995 году Национальное космическое агентство Украины присоединилось к инициативе «Морской старт» (Sea Launch), которая была основана сразу несколькими мировыми тяжеловесами ракетно-космической отрасли: американской Boeing, норвежской Kvaerner, украинским КБ «Южное» с заводом «Южмаш» и российской корпорацией «Энергия». Львиная доля капитала имела западное происхождение: часть средств, привлеченных Boeing, составила 40%, а Kvaerner — 20%.
Главной целью проекта Sea Launch было построение плавучей океанической платформы для коммерческих ракетных запусков. Стартовая площадка должна была располагаться вблизи экватора, а ее конструкция позволяла бы запускать на орбиту тяжелую полезную нагрузку (от 3 до 6 тонн). Это был один из самых амбициозных космических проектов конца ХХ века.
Для Украины это была еще и очень удачная возможность приобрести столь необходимый опыт в строительстве плавучих стартовых площадок. И шанс избавиться от зависимости от чужих космодромов. Sea Launch был сугубо частным бизнес-проектом, без копейки государственного финансирования.
Норвежская Kvaerner возводила морскую платформу (для этого была модифицирована платформа по добыче нефти), а также командное судно — Sea Launch Commander, которое должно было выполнять роль центра управления космическими запусками. Компания Boeing отвечала за разработку модуля полезной нагрузки, а российское НПО «Энергия» — задействовано в разработке ракетных двигателей. КБ «Южное» с заводом «Южмаш», в свою очередь, занимались строительством самой ракеты.
Украинская двухступенчатая ракета «Зенит-2» была идеально совместима с инфраструктурой для космических запусков, предложенной Sea Launch. Но сначала ракету следовало усовершенствовать. Обновленная ее версия получила еще одну ступень и впоследствии была представлена как «Зенит-3SL». Сумма контракта «Южмаша» на производство 20 ракет «Зенит-3SL» составила $625 млн. Это был первый по-настоящему большой коммерческий успех украинского космоса после распада Союза.
В течение двух десятилетий «Морской старт» пережил ряд действительно ярких моментов и успешных миссий, однако его постигла печальная судьба. В 2009 году компания объявила, что начинает процедуру банкротства и реорганизации согласно статье 11 Кодекса США о банкротстве. Среди главных причин банкротства была названа неспособность платформы нарастить количество своих запусков, ведь изначально планировалось их производить по 2-3 последовательно, однако в действительности такое техническое решение так и не было предложено. В результате замедления темпов космических запусков затраты на обслуживание Sea Launch постепенно начали превышать доходы компании. Впрочем, даже после банкротства платформа не прекратила свое существование.
Россия в классическом для себя стиле съела все акции компании во время ее реорганизации в 2010 году, получив долю в 97%. Однако, потеряв доступ к украинским «Зенитам» из-за аннексии Крыма и гибридной войны в 2014 году, смогла провести только 1 запуск. Чтобы решить эту проблему, россияне планировали переоборудовать под запуски с платформы собственные ракеты «Союз-5», однако эти намерения остались на бумаге.
Россия окончательно заморозила пуски с морской платформы в 2020 году. Причем не только в переносном значении. Плавучая стартовая площадка была отбуксирована в порт «Славянка» в Приморском крае (юго-западнее Владивостока) 25 марта 2020 года. Эта локация и сегодня значится как порт базирования одного из самых амбициозных плавучих космодромов прошлого. Согласно заявлению руководства «С7 Космические транспортные системы» (нынешнего владельца платформы), содержание плавучей площадки в порту стоит компании $1 млн в месяц. Внешняя российская политика сделала все возможное, чтобы Sea Launch навечно вмерзла в лед заброшенного порта на самой восточной окраине недоимперии. В принципе, классическая и весьма показательная история участия РФ в международных проектах.
Идейным продолжателем «Морского старта» должна была стать инициатива «Наземный старт», концепт которой появился в январе 2004 года. Инициатива предлагала запускать полезную нагрузку массой до 4 тонн не с морской, а с наземной стартовой площадки космодрома «Байконур», используя для этого украинские ракеты-носители «Зенит-2SLБ», «Зенит-3SLБ» и «Зенит-3SLБФ». Кроме России и Украины, к проекту присоединились и США. В период с 2008 по 2017 год было осуществлено семь успешных запусков (в основном спутников AMOS, Intelsat, MEASAT), однако агрессивная политика россиян полностью перечеркнула эти планы, фактически потеряв доступ к украинским ракетам-носителям (запуск 2017 года был выполнен на ракете «Зенит-3SLБФ», изготовленной и поставленной в Россию до 2014-го).
Бразильская «Алкантара»: черная дыра для космического бюджета Украины
Вторая попытка Украины получить собственную стартовую площадку для космических запусков связана с бразильским космодромом «Алкантара». Строительство космодрома в экваториальной зоне Бразилии началось еще в 1982 году, а первый ракетный запуск с его территории был осуществлен в 1990-м. Несмотря на систематическое проведение космических стартов, инфраструктура у космодрома либо полностью отсутствовала (при космодроме не было ни морского порта, ни аэропорта), либо пребывала в весьма плачевном состоянии. Фактически, даже в начале третьего тысячелетия «Алкантара» оставалась в статусе большого космического недостроя.
Однако это не помешало Украине привлечь к достаточно сомнительному долгострою собственное финансирование. В 2003 году, еще при каденции президента Леонида Кучмы, между руководством Украины и Бразилии был заключен договор о сотрудничестве в достройке новых стартовых площадок космодрома, с которых должны были состояться запуски украинских ракет-носителей. По условиям соглашения, до 2006 года Украина должна была построить ракету-носитель «Циклон-4» (идейного продолжателя еще советской ракеты «Циклон-3»), а Бразилия — создать на своем космодроме всю необходимую инфраструктуру для ее запуска (сюда входили аэропорт и морской порт), а также центр управления космическими полетами и командный пункт. Доля инвестиций Украины в этот амбициозный проект сначала составила $240 млн, а для обслуживания будущих запусков был даже основан украино-бразильский консорциум, получивший название Alcantara Cyclone Space.
Однако политическая и экономическая турбулентность в обеих странах постоянно переносила как сроки разработки украинской ракеты, так и сроки сдачи новых площадок космодрома. «Алкантара» превратилась в настоящую черную дыру как для бюджетных, так и для кредитных денег, которые «Южмаш» брал у зарубежных банков для построения тестового прототипа «Циклон-4». В начале второго десятилетия проекта особенно обострилась бюрократическая война внутри Alcantara Cyclone Space по распределению обязанностей среди стран-участниц. Это было началом конца.
Точку поставила Бразилия — в 2015 году страна в одностороннем порядке вышла из соглашения и ликвидировала общий консорциум, полностью прекратив контакты с украинскими коллегами. Позже КБ «Южное» и «Южмаш» оценили свои убытки от участия в проекте в $800 млн.
Что же касается не взлетевшего «Циклона-4», к моменту выхода Бразилии из проекта он пребывал в статусе тестового макета. Для того чтобы не сворачивать программу на финальной стадии разработки, в 2017 году КБ «Южное» обратилось в канадскую компанию с американскими корнями — Maritime Launch Services (MLS). Было решено произвести модернизацию ракеты до версии «Циклон-4М», и начиная с 2018 года, проводить ее запуски с канадского космодрома Кансо в Новой Шотландии.
К сожалению, в этой почти счастливой истории со спасением потенциала «Циклон-4» было одно гадкое «но» — как и в случае с бразильцами, на момент заключения соглашения MLS не имела собственного космодрома на территории Канады, а лишь планировала его строительство. В дальнейшем забюрократизированность привела к тому, что только по состоянию на август 2022 года MLS получила разрешение на строительство стартовой площадки, а фактическое начало строительных работ состоялось в сентябре прошлого года. Пока точно известно, что украинский «Циклон-4М» не взлетит с Кансо до 2025 года.
Фото: Maritime Launch Services
Тем не менее, сама MLS продолжает верить в свой проект. Компания планирует использовать «Циклон-4М» в качестве основной ракеты для доставки полезной нагрузки на орбиту и проводить до восьми ее запусков в год. Будет здорово, если эти планы больше не претерпят переносов.
За время независимости Украина предприняла несколько решительных попыток развить инфраструктуру для запуска собственных космических миссий. Этот опыт был двояким — если «Морской старт» послужил сильным толчком для восстановления промышленно-производственной базы Украины, то участие в бразильской «Алкантаре» стало большим имиджевым пятном для украинского космоса. Международные инвесторы не спешили вкладывать свои деньги в построение ракет, которое растягивалось на десятилетия.
Резюмируя, можно констатировать, что наиболее успешными оказывались не государственные, а именно частные космические инициативы. Этот пример показателен и сегодня, потому что еще на рубеже тысячелетий он очертил общемировую тенденцию для всего рынка ракетных запусков — ведение космической деятельности именно за счет частных аэрокосмических компаний.
Увы, несмотря на пройденный путь, Украина так и не справилась с одной из крупнейших проблем своей космической программы — отсутствием собственной инфраструктуры для проведения космических запусков. Но и это — не основная беда космического сектора постсоветской Украины. Совместная украино-российская промышленно-техническая база, сформированная еще во времена СССР, неумолимо вынуждала Украину сотрудничать в ракетостроительной отрасли со своим потенциальным врагом и мучителем. Подобное «сотрудничество» тормозило развитие и модернизацию украинской ракетной промышленности под западные стандарты. Читайте об этом в продолжении нашего материала.
